Владимир Садовничий – «КП»: «Мы были просто рычагом, с помощью которого отберут самолеты»
- Алло, Ариша, привет! Это дедушка! Привет, как у тебя дела? Скоро увидимся… Молодец, моя маленькая. Пойдем вместе гулять.
На глазах суровый авиатор, бывший сиделец Владимир Садовничий превращается в мягкого растроганного человека, общающегося со своей внучкой из далекого городка под Курган-Тюбе. Сюда он со своим «подельником» Алексеем Руденко приехал за вещами, которые бережно хранились в таджикской семье более полугода. На столе – национальные блюда, но парни, чуть перекусив, рвутся в дипломатическиие машины. От Душанбе до дома ближе, а домой неимоверно хочется обоим. Пообщаться удается накоротке.
- Вы в авиации черт знает сколько лет, когда почувствовали, что что-то не то?
- Да сразу ненормально было то, что письменное разрешение на пролет в Таджикистан вдруг стало недействительным. Мы подходили на рубеж связи, я запросил посадку и тут выяснилось, что разрешение недействительно. Но это на уровне авиации совершенно незначительное происшествие – кто-то куда-то забыл положить бумажку, со всеми бывает. Такое постоянно случается. Это же не документ, который требует согласования в МВД, МИД, Минобороны. Просто авиакомпания пишет заявку и получает разрешение. Все. Я был уверен, что где-то что-то потеряли.
 |
Владимир Садовничий
Фото: Александр КОЦ |
|
Я знаю, что лечу в братское государство, а тут нам на суде говорят, что нам приказали возвращаться в Кабул. Командиру корабля никто не может приказать по международным правилам полетов. Могут только порекомендовать. Вернуться в Кабул я не мог, у нас топлива было для того, чтобы произвести посадку здесь. По правилам, остаток топлива должен обеспечить второй круг на аэродром и уйти на ближайший запасной. Но у нас такого выбора не было.
Я, действуя согласно праву республики Таджикистан и международных правил ИКАО, запросил аварийную посадку. Вышел на связь и сказал: «Я борт такой-то, мне очень нужна посадка в Курган-Тюбе, пожалуйста, разрешите вынужденную». После этого, чтобы люди поняли, что могло произойти недарозумение, я добавил: «В случае необходимости можете наложить авиационный арест на наш борт».
- Чего вы ждали, когда приземлились?
- Естественно, что к нам подойдут представители авиакомпании, а к нам подошли представители госбезопасности и первый вопрос их был таким: «Вы афганская армия?» Их использовали втемную, сообщив, что два самолета с неизвестными целями со стороны Афганистана незаконно пересекли границу и идут на посадку в Курган-тюбе. Вот они по тревоге и приехали. Ну и в своем стиле: «Что тебе нужно в Таджикистане?» Я летел согласно плану. «Что ты врешь, почему не пошел на Узбекистан или Киргизию, что тебе тут нужно»? А про разрешение им никто не доложил. Им просто дали дезу, с этого началось.
- Но поначалу вас поселили в гостиницу.
- Ага, выставили охрану и забрали паспорта. Зачем? С нами на завтрак ходили, с оружием, пистолетами. Вот какого черта нас держали? Говорили, для нашей безопасности. При этом все время увещевали: «Не поднимайте шум, не обращайтесь в посольство, в прессу»…
Держали 45 дней, мол, завтра вас выпустят. И пршли ко мне с экипажа два молодых парня: «Командир, нам родители уже не верят. Нас не выпустят. Мне отец сказал, что вы влипли, я буду обращаться в ФСБ». Связались с родителями, двух техников отправили домой, через неделю у моего бортмеханика на нервной почве язва открывается, его тоже отправили. В итоге и у нас терпение лопнуло, мы собрали вещи и решили отправиться в Душанбе, предупредив местных силовиков, что приедем к президентскому дворцу и объявим сидячую забастовку. На следующий день приехали человек 12 бойцов и задержали обоих командиров.
- И вас увезли в СИЗО. Как там были условия?
- Да нормальные, но СИЗО есть СИЗО. Уголовников в камерах не было.
- Тяжело было. Стало ясно, что Восток –дело тонкое, все непредсказуемо. Дело было плевое, мы понимали, какая сила задействована, а мы были просто рычагом, с помощью которого отберут самолеты.
- Но как вам все-таки решение суда?
- Они сохранили свое лицо. Им надо было сделать нас виноватыми, они это сделали. Сейчас мы все равно виноватые, но они как бы добрые.
- Сейчас чего хочется больше всего?
- Летать больше не хочется?
- Сейчас нет, не буду говорить, не знаю…
Таджикский суд отпустил российского и эстонского летчиков, ранее приговоренных к 8,5 годам заключения
Наш корреспондент с утра дежурил в здании суда...
Ровно в девять утра суд открывает зал заседаний для журналистов. Садовнничий и Радченко с какими-то отрешенными лицами уже сидят в клетке на скамье подсудимых. 8 ноября они заходили в зал жизнерадостными, уверенными в своей победе. А выходили оглушенные приговором в 8,5 лет. Поэтому сейчас с эмоциями не торопятся.
 |
Руденко и Садовничего предлагают отпустить в зале суда
Фото: Александр Коц |
|
- Защита имеет отводы? – оглашает председательствующий Алшо Курбанов.
- По существу с ходатайством обвинения согласны?
- Частично, потому что считаем себя невиновными.
Переводчиков предупреждают о даче ложного перевода. Впрочем эта процедура, как оказалось, формальна. Толку от них было мало, и с каждым непереведенным предложением прокурора Толикджона Азимова лица пилотов менялись на глазах. То серели, то багровели, а концу прокурорской речи на их лицах читался лишь немой вопрос: «Когда хоть что-нибудь скажут по-русски?» Ободряюще киваю Руденко, тот натужно улыбается в ответ.
- Да, таких событий у нас не было со времен гражданской войны, - кучкуются у здания Суда Хатлонской области журналисты. Здесь их десятки. Для небольшого Курган-Тюбе
суд над летчиками действительно своего рода аттракцион, хотя своих симпатий они к летчикам не скрывают.
Ровно в девять утра суд открывает зал заседаний для журналистов. Садовнничий и Радченко с какими-то отрешенными лицами уже сидят в клетке на скамье подсудимых. 8 ноября они заходили в зал жизнерадостными, уверенными в своей победе. А выходили оглушенные приговором в 8,5 лет. Поэтому сейчас с эмоциями не торопятся.
- Защита имеет отводы? – оглашает председательствующий Алшо Курбанов.
- По существу с ходатайством обвинения согласны?
- Частично, потому что считаем себя невиновными.
Переводчиков предупреждают о даче ложного перевода. Впрочем эта процедура, как оказалось, формальна. Толку от них было мало, и с каждым непереведенным предложением прокурора Толикджона Азимова лица пилотов менялись на глазах. То серели, то багровели, а концу прокурорской речи на их лицах читался лишь немой вопрос: «Когда хоть что-нибудь скажут по-русски?» Ободряюще киваю Руденко, тот натужно улыбается в ответ.
- Прошу перевод, - встает адвокат Гулям Бабаев. На его лице читалось если не торжество, то, как минимум, удовлетворение.
- Прокуратура решила в части статьи «контрабанда» смягчить приговор до двух лет лишения свободы, в части «незаконное пересечение границы» - до 1,5 лет. Путем сложения наказания назначить срок 2 года, шесть месяцев и 14 дней.
При этом, по словам гособвинителя, предлагается «скостить» 2 года за счет амнистии, объявленной к 20-летию Таджикистана, а 6 месяцев и 14 дней засчитать в отбытый срок в СИЗО.
- Руденко и Садовничего предлагаю отпустить в зале суда, - закончил прокурор.
- Освободить? – неуверенно переспросил Садовничий у Руденко.
 |
Садовничего и Руденко выводят из клетки
Фото: Александр Коц |
|
Двое журналистов на радостях выбежали из зала заседания и передали «молнию» о том, что пилоты уже освобождены. Однако судьи еще на тот момент не пришли к определенному выводу и удалились в совещательную комнату.
 |
Алексей Руденко
Фото: Александр КОЦ |
|
Между тем, у забора вокруг суда образовался стихийный митинг.
- Мы изначально болели за летчиков, - галдели наперебой жители Курган-Тюбе, в котором в каждой семье в Москве трудится по одному-двум мигрантам. – Мы знаем, как здесь фабрикуются уголовные дела. Но почему Россия так ведет себя по отношению к таджикам? Мы же всегда жили бок о бок, даже во время революции.
До революции 93 года в этом городке русских действительно было около 60 процентов. Сейчас остались лишь некоторые.
К суду прямиком из аэропорта Душанбе подъезжает сын Владимира Садовничего – тоже Владимир.
- Как думаешь, будет отец еще летать? - спрашиваю молодого парня.
- Ох, не знаю, семья наверняка будет против, - вздыхает тот.
- Да будет, куда он денется, - не сомневается друг семьи, почти все эти месяцы находившийся в Таджикистане, - это же ас, мастер своего дела. Вопрос - где и с кем он теперь будет летать.
Около трех часов дня прессу все-таки приглашают в зал заседаний. Еще пять минут ожидания и появляется тройка судей. Председательствующий что-то долго зачитывает на таджикском языке. Летчики играют желваками.
- Суд предлагает приступить к заключительной стадии чтения приговора.
У людей, проведших за решеткой почти семь месяцев, возражений нет.
Судья еще минут пять продолжает читать на таджикском языке. По залу среди местных коллег вдруг проносится вздох облегчения.
- Что там? – спрашиваю девушку, стоящую рядом.
- Отпустили, - говорит она дрожащим голосом. Садовничего и Руденко выводят из клетки.
В первую очередь, российский пилот обнимает своего сына.
- Мы очень благодарны всем, кто болел за нас, - говорит он. – Особая благодарность советнику посла Дмитрию Кабаеву. После того, как он появился в первый раз у нас в СИЗО, я понял, что Россия за нами.
- Вы согласны с приговором? Утром вы отрицали вину.
- Я бы не хотел сейчас об этом говорить, главное, что мы наконец на свободе.
- Что помогло пережить эти месяцы заточения?
- Только поддержка близких и родных, и наш адвокат Гулям Бабаевич Бабаев?
- Были времена, когда накатывало отчаяние?
- Такого не было, но врать не буду, было тяжело. Больше от неизвестности, от того, что мы расплачиваемся за чужие грехи…
Представитель прокуратуры сообщал «КП», что изъятые самолеты останутся в Таджикистане и их вопрос будет решаться в судебном порядке с хозяевыми. Если таковые обнаружатся. Однако, по словам близких летчиков, с ними на контакт Руководители Ролкана не выходили.
22.11.2011
- Алло, Ариша, привет! Это дедушка! Привет, как у тебя дела? Скоро увидимся… Молодец, моя маленькая. Пойдем вместе гулять. На глазах суровый авиатор, бывший сиделец Владимир Садовничий превращается в мягкого растроганного человека, общающегося со своей внучкой из далекого городка под Курган-Тюбе.
"Эта ситуация была на контроле у президента. По его поручению были проведены необходимые консультации с таджикскими властями, а также предприняты все меры по защите прав российского гражданина. Дмитрий Медведев неоднократно заявлял, что руководство России всегда будет защищать интересы своих граждан и оказывать им необходимую помощь и поддержку в сложных ситуациях".
(Пресс-секретарь президента РФ Наталья ТИМАКОВА - журналистам 22 ноября).
22 ноября 2011 года, 18:00
