Владиславу Суркову поручили курировать отношения с церковью

В храме все должны быть серьезны, кроме того, кто является предметом культа. Оскар Уайльд

Заместитель председателя правительства — руководитель аппарата правительства вице-премьер Владислав Сурков будет отвечать в кабмине за взаимодействие с религиозными организациями. Соответствующее распоряжение было подписано премьер-министром России Дмитрием Медведевым на минувшей неделе, 10 августа.
По некоторой информации, данное решение обусловлено необходимостью урегулировать ситуацию вокруг традиционных конфессий — РПЦ и исламского духовенства.
Рейтинг Русской православной церкви существенно покачнулся на фоне скандалов с часами патриарха Кирилла, суда над Pussy Riot, скандалом вокруг "некоммерческой деятельности" в храме Христа Спасителя.
Покушения на мусульманских муфтиев в Татарстане наглядно продемонстрировали наличие в России приверженцев радикальных течений ислама, не желающих идти на диалог.
Эксперты отмечают, что назначение В.Суркова куратором религиозных организаций свидетельствует об усилении работы власти на данном фронте.
Ранее сообщалось, что за деятельностью религиозных организаций уже ведется мониторинг, а чиновники из Кремля вырабатывают новую стратегию взаимодействия государства с конфессиями.

Источник

www.prelaunchx.com

The author has received information from reliable sources 
    Серф 

Михаил Ходорковский просит власти Великобритании запретить въезд Суркову и Якеменко

Михаил Ходорковский, находящийся в заключении в Сегежской колонии в Карелии, призывает британского премьер-министра Дэвида Кэмерона запретить въезд в Великобританию 308 российским чиновникам.

Как пишет газета The Sunday Telegraph, в "стоп-листе" Ходорковского упоминаются вице-премьер Владислав Сурков, основатель "Наших" Василий Якеменко, глава ЦИК Владимир Чуров и генпрокурор Юрий Чайка.
Президент Владимир Путин в списке не значится, передает Газета.Ru.
"Если бы он (Путин) хотел, он мог бы сделать многое на пути России к демократии и реформам, — говорится в письме Ходорковского.
Но окружая себя поддакивающими людьми, Путин не часто услышит предложения о проектах реформ".
"Я призываю мистера Кэмерона высказать мистеру Путину правду о том, что Россия не сможет выжить на нефти и газе, и что время, когда можно было поддерживать в стране режим "управляемой демократии", ушло", — подчеркивает осужденный бизнесмен.
The Sunday Telegraph отмечает, что публикует обращение экс-главы ЮКОСа в тот же день, когда глава британского МИД направляется в Россию с целью уговорить Москву оказать действенное давление на режим Башара Асада после гибели в конце недели около 90 человек, в том числе порядка 30 детей, в Хуле. В этом массовом убийстве оппозиция обвиняет сирийскую армию.

Источник

SELECTORNEWS

Читать @Derzku

Answer Questions

The author has received information from reliable sources

—Он князь тьмы, он черен с ног до головы, от него, как сказал бы Уго Чавес, пахнет серой.

Сурков Неизвестная политическая история путинской России...

Путинские нулевые закончились. После того как Владислав Сурков лишился роли главного идеолога режима, очевидно, что все в российской политике будет иначе. Может быть, на коне окажутся суровые администраторы без сантиментов и воображения, а может быть, наступает время собственно политиков, которые будут способны говорить с народом напрямую, а не через заместителей посредством гуманитарных технологий. Но увидеть будущее страны невозможно, не разобравшись в том, что именно произошло с ней и с нами. И один из ключевых вопросов: «Кто такой мистер Сурков?»

—Он князь тьмы, он черен с ног до головы, от него, как сказал бы Уго Чавес, пахнет серой. Он был причастен ко всем мерзостям путинской эпохи: от «наших» и якеменок до отмены губернаторских выборов и запрета оппозиционных партий, — безо всякой иронии заявил в интервью «РР» лидер Республиканской партии России Владимир Рыжков.
«Вы сурковская пропаганда! Вы сурковская пропаганда!» — твердят оппозиционеры в ответ на вопросы государственных СМИ даже сего­дня, когда Сурков ни за какую пропаганду уже не в ответе. С другой стороны, те, кто встречался с ним не в качестве униженного подчиненного или «врага и предателя», почему-то не чувствовали дьявольского серного запаха.





Писательская интуиция Виктора Пелевина породила в одной из последних его книг образ-притчу: «Принято считать, что власть опирается на штыки. Но… Представьте, что вы затюканный и измученный российский обыватель. Вы задаетесь вопросом, кто приводит в движение зубчатые колеса, на которые день за днем наматываются ваши кишки, и начинаете искать правду — до самого верха, до кабинета, где сидит самый главный кровосос. И вот вы входите в этот кабинет, но вместо кровососа видите нереально четкого пацана, который берет гитару и поет вам песню про “прогнило и остоебло” — такую, что у вас захватывает дыхание: сами вы даже сформулировать подобным образом не можете».
Все точно, вплоть до гитары. Андраник Мигранян в частной беседе рассказывал американскому послу, что каждый раз, когда он едет в США, Сурков просит привезти ему кучу дисков с американским рэпом. А вместе с лидером группы «Агата Кристи» Вадимом Самойловым Сурков записал два рок-альбома. Причем сотрудничество это было исключительно творческим, без какой-либо примеси политики или корысти: Самойлову просто понравились тексты песен еще до того, как он узнал, с каким «начинающим автором» имеет дело.
— Когда я прочел эти стихи, я понял, что это очень глубоко и очень умно, — вспоминает он. — Кроме того, это очень светло. И хотя в этих стихах используются темные образы, полярность их раскрытия абсолютно светлая. Я убежден и я чувствую, что Владислав Сурков — светлый человек.
Этот контраст образов — загадка. Среди множества интервью, которые мы брали при подготовке этого очерка, нас поразило признание политолога Глеба Павловского:
— Будучи членом той же команды, я и с себя не могу снять этой ответственности — мы все были слишком одержимы страхом перед реальностью, страхом перед реальной Россией, в основе которого, конечно, лежала травма 1991 года. Сегодня я подозреваю, что Россия не настолько страшна, как нам казалось еще лет пять назад. Хотя это очень неожиданный и, так сказать, своенравный зверь.
Страх перед реальностью — отличный повод производить противоречивое впечатление. Павловский признается в этом только теперь, после того как вышел из команды, выступив против третьего срока Владимира Путина. Владислав Сурков отказался от продолжения карьеры «теневого политического министра» из-за той же проблемы: как стало известно «РР», он еще летом подготовил ряд демократических поправок, которые теперь на фоне протестов внес в Думу Дмитрий Медведев.
— Я знаю, что Сурков далеко заходил в своих попытках что-то изменить, повлиять на решения, в том числе самые кардинальные, свидетелями которых мы были в этом году, — говорит Павловский.
Проблема же страха перед реальной Россией не нова, и она, похоже, обсуждалась внутри команды. Вот цитата Суркова 2005 года: «Я уверен, что российские люди… способны к демократии и способны в ней жить и ее создавать… Не искусственно мы это сдерживаем, как многим кажется. Мы просто боимся».

Страшная Россия

«Я испытал огромное облегчение, как будто удалось сбросить со спины огромного паразита», — так прокомментировал Сурков крушение СССР в интервью немецкому «Шпигелю». И это вряд ли только работа «на пуб­лику»: понимание государственной катастрофы пришло позже, чем ощущение драйва того времени. Когда он начал работать с Михаилом Ходорковским, ему было всего 23 года. А к 1992-му он уже имел репутацию одного из самых влиятельных лоббистов и пиарщиков в стране. На пару со своим близким товарищем Вадимом Бойко он проталкивал через Думу проекты сначала в интересах структур Ходорковского, потом Альфа-Банка.
— Он профессиональный лоббист, политтехнолог, который еще в середине 90-х коррумпировал власть, разнося «денежные поощрения», то есть взятки, — считает Владимир Рыжков, который мог знать ситуацию с другой стороны — как тогдашний депутат и вице-спикер Думы. В одном из интервью Рыжков уверял, что Сурков пытался подкупить и его: «Он спросил, что я хочу от него в материальном плане в обмен на вступление в партию “Единство”. Когда я сказал ему, что мне от него ничего не нужно, он был искренне удивлен».
Возможно, хорошее знание Сурковым человеческих слабостей, неверие в людей и нелюбовь к разношерстному парламенту — из тех времен. Он видел Верховный Совет, а потом и Думу вблизи, а не на демократической телекартинке. Похожее мнение он впоследствии высказал о судах: «Когда мне говорят о зависимости судов — да, она есть… Но что с ними делать, если они зависимы по природе своей? Если люди там либо покупаемы, либо боятся начальственных звонков?.. И кто удержится от соблазна подчинить их себе?»

Он чуть было не стал одним из совладельцев ЮКОСа — был бы теперь в изгнании либо в тюрьме. Бывший совладелец компании Леонид Невзлин признает, что они с Ходорковским обсуждали просьбу Суркова стать их компаньоном, но отказали: не видели в нем своего.


Наверное, Сурков должен быть им благодарен за тот отказ: он позволил ему добиться большего — реальной власти. Возможно, совладельцы ЮКОСа уже тогда почувствовали: тщеславие, в котором Сурков часто сам признается, лежит не в области бизнеса. Это скорее власть, возможность действовать с большими, историческими последствиями. Еще в Верховном Совете он лоббировал ограничение деятельности иностранных банков и укрупнение российских — практически то же, что впоследствии делал с партийной системой.
«И в “Менатепе”, и в Альфа-Банке я занимался одним и тем же — связями с общественностью. Точнее, с органами власти, — формулировал Сурков свою позицию после назначения на “Общественное российское телевидение” в 1998 году. — Мне импонирует разрешение конфликтов».
И настоящий большой конфликт не заставил себя ждать. Приход Суркова во власть был как призыв на фронт — он стал помощником главы администрации президента 15 мая 1999 года, за три дня до этого Ельцин с подачи «семьи» отправил в отставку «розового» премьер-министра Евгения Примакова. Шаг, казалось, безумный с точки зрения политических перспектив: по опросу фонда «Общественное мнение», 81% избирателей эту отставку не одобрили. А впереди были парламентские выборы. Незадолго до этого едва не стала реальностью идея импичмента Ельцину: по одному из вопросов — войне в Чечне — для его объявления Госдуме не хватило всего семнадцати голосов. Считается, что это как раз заслуга Суркова: еще не работая в администрации президента, он по ее поручению «работал» с депутатами Думы, убеждая их голосовать против импичмента.
— Во власти тогда был дефицит креативных людей. Исполнительные, дисциплинированные были. С приходом Путина их даже стало больше, потому что пришли питерские. Это была сверхдисциплинированная команда с мегакорпоративным сознанием. Им можно доверить дочку, миллиард долларов, но при этом они все равно были разновидностью среднеазиатской овчарки с соответст­вующим интеллектом. У них все четко: друзья — враги. А у Суркова мозг кувыркающегося в воздухе стрижа, — образно описывает ситуацию Сергей Доренко, объясняя, зачем власти понадобился Сурков.
Итак, рейтинг Ельцина — 2% (сравните с «кризисными» 44% Путина в декабре 2011-го). Серый кардинал Кремля Борис Березовский на каждом углу кричит, что он единолично управляет всем в стране, производя весьма неоднозначное впечатление на общество. Но власть от него зависит, он остается главным генератором идей: спасительное «Единство» придумал именно он.
А вот его результат на парламентских выборах 1999 года должен был обеспечить именно Сурков — в случае даже относительной неудачи «Единства» власть могла просто рухнуть: парламент, в котором большинство было бы у коммунистов и Лужкова, мог не утвердить Путина премьером, спровоцировав кризис власти, схожий с 1993 годом. Даже после относительной удачи на выборах Суркову пришлось плести сложные интриги для создания парламентского большинства. Тут все средства были хороши, цена вопроса — выживание или гибель.

Начало строительства вертикали

«Я воспринимаю пожелание как военный приказ. И в этом смысле я гораздо лучше, чем человек, который воспринимает приказ как пожелание», — сказал как-то о себе Сурков. В 1999 году страна на жестких и очень конкурентных выборах проголосовала за возрождение государства, а вовсе не за партии, созданные «кремлевскими» или «лужковскими». Подъем общества, и многолетний рекордный рейтинг Путина — результат этого общественного возбуждения, а вовсе не плод исключительно «агитации и пропаганды». Но, с точки зрения Суркова, угроза не ослабла. И если полувоенные политические спецоперации приводят к такому успеху, то трудно поверить, что Россия и ее народ «не страшны» и что значение имеют не только политические технологии, но и голоса граждан.
Для Суркова начало нулевых было временем максимальной мобилизации. Уже за первые годы своей работы в Кремле он устранил почти все прямые угрозы для власти.
«Медведь» поглотил примаковско-лужковское «Отечество», для чего была провернута интрига «в стиле стрижа». «Отечество» оттеснили от распределения руководящих должностей в Думе, подписав пакетное соглашение между «Единством», КПРФ, ЛДПР и группой «Народный депутат». Шедшие брать власть региональные элиты неожиданно для себя оказались оппозицией. Но, не в силах существовать в такой роли — ни ментально, ни материально, — они тут же пошли на поклон Кремлю. В результате была образована правящая коалиция «Единства» и «Отечества», очень скоро слившихся в одну партию.
Контроль над телевидением был установлен исходя из свойственной всем реформаторам новой России уверенности в том, что они обладают сакральным знанием, а народ страшен и темен, и им все равно будут манипулировать, так пусть лучше это делают «наши люди».
— Сурков, безусловно, виноват в том, что у нас такое вот телевидение, — утверждает Марина Литвинович, в то время член кремлевской команды пиарщиков. — Примерно в той же степени, в какой в этом виноваты я, Глеб Павловский, Александр Волошин, Эрнст и Добродеев. Когда Путин пришел к власти, был заявлен целый пакет либеральных реформ, подготовленный Центром стратегических разработок во главе с Грефом. И появилась задача объяснить населению, зачем все эти реформы, вообще говоря, нужны, что будет дальше и как страна будет развиваться. Возник механизм донесения политической воли до телевидения. А потом с помощью того же механизма стали передавать все что угодно. Тут и черные списки, и понимание, кого можно показывать, а кого нет, и так далее. Иногда Слава просто звонил и говорил, что показывать. Собирались совещания, он писал темники. Просто я настаиваю, что первоначально эта система создавалась с благими намерениями.





Хорошие или плохие, но созданные государственные механизмы начинают жить своей жизнью:
— В мою бытность заместителем главного на «Первом канале» у нас были ситуации, когда мы советовались, но не было ситуаций, когда мы получали указания, за исключением терактов, — вспоминает Марат Гельман. — Инструментарий, который использовал Сурков, — это то, что сейчас называют «гуманитарными технологиями»: переговоры, убеждение, соглашения. Другие персонажи использовали другие инструменты — у них в руках были прокуратура, налоговая…
Интересно, что в 2002 году Владислав Сурков верил не только в политические манипуляции, но и в собственно политику. На семинаре «Единой России», распекая активистов партии, он предлагал им выбор — заниматься чем-то живым и настоящим или просто выполнять поручения: «Интеллектуальная жизнь в партии на нуле, ни одной интересной идеи, от партии в народе не осталось ни одного афоризма. Главное проклятие “Нашего дома — России” и теперь наше — чрезмерная бюрократичность. Если не будете партией, сами все сделаем, а вас будем использовать только как ходоков перед выборами. Я думаю, такая роль многих из вас не устроит, вы способны на большее». И уточнял: «На самом деле это никакая не стабильность. Это усталость после ельцинской эпохи. Нация накувыркалась и устала, решила немного отдохнуть».
— То, что Суркова сейчас демонизируют, я связываю с тем, что в человеке, который берет на себя функцию коммуникации с внешним миром, всегда видят центр силы, — считает Марат Гельман.
Сурков всегда был прежде всего «говорящим органом» государства, он продолжал «разрешать конфликты», силовая же власть была, конечно, не у него.
— Когда влияние человека соразмерно его должности, нам это кажется нормальным, — поясняет Гельман. — Мы не демонизируем президента или премьера. Когда же влияние больше должности, это нам кажется странным и даже подозрительным. На самом деле его влияние держалось на том, что Слава был очень технологичным. Вы могли с экспертами обсуждать, что делать, но как делать, знал именно Сурков.

Первая олигархическая

«Демократия наша — фактически ровесница века, свежий продукт трагической трансформации через царизм, социализм, олигархию», — писал Сурков в статье о «суверенной демократии» для журнала «Эксперт».


Арест Ходорковского и Лебедева коренным образом изменил политическую ситуацию в стране. Безусловно, это было чувствительно и для Владислава Суркова. И не только потому, что он, по собственному признанию, «десять лет работал с Ходорковским и относится к нему с большим уважением», но и потому, что усилились силовые фракции власти. Без шума, но при явном несогласии с «силовым вариантом» решения проблемы ушел в отставку Александр Волошин, закончилось влияние ельцинской «семьи». Как утверждает легенда, хотел уйти и Сурков, но Волошин убедил его остаться, чтобы продолжить строительство государства методами более тонкими, чем просто «посадить и отобрать».
В любом случае, если Сурков и не был согласен с подобными методами и опасался усиления репрессивной вертикали, то с целями и задачами государства он солидаризировался полностью: «Я ему [Ходорковскому] говорил, что власть, как и любовь, купить нельзя. Иметь представление о том, что несколько коррумпированных фракций сделают тебя премьер-министром, — это наивно. У него были такие странные представления».
На выборах в парламент на фоне дела ЮКОСа звездой стал блок «Родина» с его антиолигархической и националистической риторикой. Его возглавили Сергей Глазьев, которого ранее прочили на смену Зюганову в КПРФ, и Дмитрий Рогозин, не нашедший себе достойного места в «ЕР». Это первый удачно стартовавший проект «второй партии», возможного элемента каркаса двухпартийной системы по западному типу, как это понимали в Кремле.
Вряд ли сам Владислав Сурков был доволен сооруженной им конструкцией: по происхождению и культурному складу он скорее предпочел бы в качестве партнера «ЕР» по будущей коалиции правую партию, а не левых националистов. Но повестка была задана не им и, возможно, даже не Путиным, а логикой усиления государства. «Яблоко» и СПС активно консультировались с Сурковым, их лидеры надеялась на помощь Кремля, но в Думу не попали. И это был как раз демократический результат: «страшная Россия», то есть народ, поддержала борьбу с олигархами, тогда как Чубайс, несмотря на былую вражду, прямо высказался в защиту Ходорковского, а «Яблоко» продолжало пользоваться деньгами ЮКОСа.

«Что бы сейчас ни говорили правые и “Яблоко”, никто им не мешал. Может, они еще вернутся в следующий парламент — бог им в помощь. Может, это и хорошо. Но мне кажется, сегодня надо укреплять правый либеральный современный европеизированный фланг “ЕР”», — говорил Сурков на встрече с «Деловой Россией»
В результате этого политического эпизода, собственно, и возникло российское государство в его нынешнем виде — со способностью консолидировать средства, полученные от торговли полезными ископаемыми, и направлять их на социальные и прочие проекты, с победой «вертикали» над конкурентами в большом бизнесе, с полным послушанием административной иерархии.
В Кремле с подачи Суркова победило представление о возможности построить идеальную политическую систему исключительно с помощью искусственного форматирования. В свое время в результате бунта депутата-единоросса Анатолия Ермолина стал известен эпизод, иллюстрирующий новую, деполитизированную, прямо административную стилистику власти.
В 2003 году Ермолин пожаловался в Конституционный суд на то, что Владислав Сурков прямо давит на депутатов партии власти. В недавно вышедшей книге «Операция “Единая Россия”» этот эпизод со слов Ермолина воспроизведен так. Владислав Сурков, вызвав в Кремль группу депутатов (в том числе представителей крупных корпораций), иногда голосующих вразрез с линией партии, начал их распекать. «Ты кто такой, ты как кнопки жмешь? Тебе что, непонятно, что ли: что написано в табличке — так и должен нажимать. Вы тут думаете, что вы депутаты Государственной думы? — Сурков обвел взглядом присутствовавших. — Каждый из вас лично мне обязан! Я за каждого из вас просил, поручался. Будете делать то, что я вам скажу… Голосуйте, как вам написано. Без вас разберемся, как надо законы писать. Ваша задача — правильно на кнопки нажимать… Кто не понял, посмотрите и объясните своим руководителям, что сейчас происходит с ЮКОСом».
— Эта система, — объясняет Павловский, — отчасти реакция на слабую Думу 90-х годов. Хотелось построить машину, которая будет автоматически принимать все необходимые законопроекты. А в основе этого, конечно, лежит та философия, что команда все знает лучше всех. В итоге это привело к тому, что команда находится в круговой обороне.

Круговая оборона

«Все мы должны осознать: враг у ворот. Фронт проходит через каждый город, каждую улицу, каждый дом. Нам нужны бдительность, солидарность, взаимовыручка, объединение усилий граждан и государства, — говорил после Беслана Сурков в интервью “Комсомольской правде”. — У фальшивых либералов и настоящих нацистов все больше общего. Общие спонсоры зарубежного происхождения. Общая ненависть. К путинской, как они говорят, России. А на самом деле к России как таковой».


2004 год мог стать триумфом восстановленного государства, а стал самым тяжелым годом путинской эпохи. Трагедия в Беслане вызвала настоящий шок. Революция на Украине заставила многих в Кремле подумать, что неожиданный всплеск терроризма и другие проблемы могут быть частью необъявленной войны. Это было не нагнетание «антиамериканизма», как казалось тогда либеральной общественности, это был реальный страх.
— Мы все преувеличиваем риски импорта «оранжевой» революции. Я тоже преувеличиваю. Поэтому я не могу валить это на Суркова, — говорит Глеб Павловский. — Но представьте себе 2005 год, когда Америка Буша не только вела несколько войн одновременно, но и объявила, что будет вести войну там, где ей вздумается, и по тому поводу, который найдет нужным. Причем в качестве повода она выдвинула защиту демократии. Кто мог поручиться, что Бушу не придет в голову полезть на постсоветское пространство? Это горячий парень, и его остановил только мировой кризис.
Непосредственным рабочим фоном для Суркова было поведение политиков, с которыми он был на «ты» и чье поведение в контексте происходящего он, видимо, воспринимал как предательство. Лидер СПС Борис Немцов ездил в Киев целоваться с Виктором Ющенко, Дмитрий Рогозин с «Родиной» вышли из-под контроля, тоже поверив, видимо, в наступление «оранжевой» эпохи.
Впрочем, от потрясения власти быстро оправились и стали действовать, исходя из логики «если есть сопротивление, значит, направление выбрано верно». Отсюда первая реакция на шок — отмена прямых выборов губернаторов. Интересно, что сам Сурков был против этого решения, но это была давняя идея еще Волошина, и к тому времени в Кремле по поводу нее сложился консенсус:
— Вообще говоря, это была одна из идей, проникших в команду с самого начала, — свидетельствует Павловский. — Идея, что теперь Россия должна стать свободной на нижнем уровне, но унитарной.
«В новой процедуре назначения губернаторов увидели только произвол власти, — комментировал эту меру сам Сурков. Когда решение было принято, он уже не спорил, а реализовывал. — Не то что кто-то не доверяет народу. Но нам не хватает еще, чтобы в Дагестане избрали какого-нибудь ваххабита!»
Прямым ответом на «оранжевую» революцию и громкие акции лимоновцев стало создание прокремлевских молодежных движений.

— Как часто случалось со Славой, это была логика симметрии, — поясняет Марат Гельман. — Если в интернете есть люди, которые борются против власти, то должны, значит, быть и те, кто за власть. Если есть митинг оппозиции, должен быть митинг сторонников власти. Есть у оппозиции такие безбашенные ребята, как лимоновцы, которые идут на все, нарушают закон, — значит, у власти тоже должны быть такие — отмороженные, готовые на все, топчущие портреты врагов… Но симметрия не всегда работает. К примеру, художественная общественность никогда не простит сжигания книг Сорокина (на самом деле книги символически опускали в макет унитаза, но в памяти многих остался другой образ. — «РР»). Понимаете, есть какие-то вещи, которые мы внутренне готовы позволить оппозиции, но не готовы позволить власти.
Не простят Суркову и очевидной неискренности. Пуб­лично утверждая, что «проводимая “Идущими вместе” кампания по уничтожению книг отвратительна», он параллельно создавал еще более мощную структуру, получившую карт-бланш на идеологическую войну любыми средствами.
Конечно, Владислав Сурков и в этой ситуации, по крайней мере на словах, пытался усложнить конструкцию, поработать с «Нашими» на энергии убеждения. В момент создания движения он даже говорил молодежным активистам, что, возможно, к 2008 году на их основе будет создана новая партия и что от них требуется в первую очередь идейность, а не финансовая заинтересованность.
Но оказалась, что этот «человеческий материал» ему не очень нравится, что даже идейные противники ему ближе, чем ребята без развитого критического мышления.
— Сурков неоднократно жаловался на то, что работать приходится с полными дураками — иногда он называл их мудаками, — вспоминает Марина Литвинович. — А он старался собирать вокруг себя людей творческих, креативных.

Поиски усложнения

 

«Система сейчас испытывает дефицит сложности, — говорил Сурков еще в декабре 2006 года. — Потому что она была плодом отчасти реакционного курса предыдущих лет… Централизация власти приобрела такой вид, дальше которого идти опасно… Советский Союз, на мой взгляд, именно в силу своей сверхцентрализации рухнул».
С его программной статьи о суверенной демократии в «Эксперте» в том же году начался публичный поиск способов усложнения.


— Концепт суверенной демократии придумал Романо Проди, — считает издатель Модест Колеров, в те годы отвечавший в администрации президента за межрегиональные связи. — В наших условиях он оказался в середине нулевых едва ли не единственным революционным, дискуссионным концептом в политической философии, который заставил мобилизоваться и сторонников, и противников, и скептиков, и апологетов.
Период активного проектирования «сложности» включал в себя поиски и создание кандидатов на «вторую партию», будущего партнера по коалиции, и укрупнение партий, и создание Общественной палаты. Все это известно, поскольку так или иначе реализовалось. Кое-что из этого положительно оценивают даже такие недруги Суркова, как Невзлин: «Я ни в коем случае не настроен критично ко всему, что он делает, потому что наличие приличных людей в Общественной палате спасло, как я считаю, Бахмину и помогло выйти из тюрьмы Алексаняну. За это я Суркова благодарить не буду, но в Общественной палате есть люди, которым я буду всегда благодарен».
Гораздо менее известно, что в 2006 году Сурков отстаивал идею, что парламент — большинство или коалиция — должен формировать правительство, что парламент следует усилить и, следовательно, «отпустить». Критически настроенное «творческое сословие» считало эти предложения всего лишь идеологической ширмой режима, тем более что «вторая партия» во главе с Сергеем Мироновым поначалу выглядела смешно, а когда начала побеждать в регионах, столкнулась с обычными силовыми методами конкуренции. Вне зависимости от чьих-то намерений было понятно, что система почти достигла пика могущества и должна сопротивляться рискованному усложнению:

— Была серьезнейшая развилка, связанная с регистрацией партий, — говорит Гельман. — И тогда действительно администрация отстояла жесткий порядок. Из социологических исследований выходило, что если сильно облегчить регистрацию и пустить всех — не только Рыжкова и Немцова, но и националистов разных видов и форм, — то как раз демократы, ради которых мы все это делаем, ничего не наберут, зато мы дадим зеленый свет каким-то опасным экстремистским силам. Особенно это касалось промусульманских партий: было достаточно серьезное давление, чтобы зарегистрировать партии типа «Истинные патриоты России» — это бывшая Исламская партия.
Идеальная утопия суверенной демократии, как сказал Сурков на встрече с академиками РАН в 2007 году, оказалась во многом именно риторической формулой. Сейчас, впрочем, понятно, что в «страхе перед Россией» средствами одних только «гуманитарных технологий» эта задача и не могла быть решена.
— Может быть, стране нужен был врач, лидер-врач. Но лидера-врача не нашлось, — считает Павловский. — Сурков занимался временным протезированием на территории России. Отсюда и отношение к населению как к пациентам. И вначале это отвечало реальной ситуации. Но со временем возникает соблазн затягивать это состояние, превращать страну в вечного перебинтованного, которому все опасно, все болезненно. И это, конечно, уже начало перерождения системы.
Тот же образ использовал и сам Сурков в интервью литератору Сергею Минаеву: «Это как если бы больного лечили, лечили успешно, он поправился, а его все продолжают лечить. Хватит уже лечить. Пора отпускать».
Но все-таки настоящего пика своего могущества система достигла благодаря своему усложнению в 2007 году. Сурков даже считал, что выдвижение в президенты Дмитрия Медведева было спасением для системы. Это уникальный случай в политической практике: два электората — «традиционный», путинский, и «новый», ориентированный на перемены, демократизацию и Медведева, — сложились. Именно тогда Сурков прямо заявил, что такого успеха у партии власти больше в истории не будет. По нашей информации, решение принял сам Владимир Путин, не поддержав тогда «партию третьего срока», а также выбрав в преемники более «либерального» Медведева, а не «такого же, как он» Сергея Иванова.

Перестройка-застой

После 2008 года Владислав Сурков счел, что теперь может быть более инициативен. Сильный аппаратчик, при новом президенте он почувствовал и новые угрозы, и новую степень свободы — такой атмосферы постоянных номенклатурных дрязг, как утверждает Павловский, при Путине не было. Первая идея была попытаться ослабить контроль над «ящиком», то есть федеральным ТВ. По инициативе Суркова эту идею в разговоре с президентом выдвинули руководители центральных телеканалов. Но она провалилась.


— Тем, кто не может, как и я, смотреть сейчас телевизор, хочу сказать, что последние лет пять, примерно с момента появления фигуры Медведева, телевидением в администрации занимались другие люди, не Сурков, — утверждает Модест Колеров. — А во-вторых, руководители трех главных федеральных каналов давно превратились в медийных олигархов, которые подчиняются только президенту. И тем, кто измучен той запредельной степенью психотерапии, которая льется на нас с экранов, хочу сказать, что Сурков к ней имеет куда меньшее отношение, чем Громов, Тимакова или Медведев.
Второй «большой» идеей, начавшей прорабатываться задолго до выборов 2011 года, было создание правой партии, будущего разумного партнера партии власти по коалиции. Это прямо вытекало из тезиса о том, что второго такого успеха, как в 2007 году, у «Единой России» больше не будет. Кандидат на роль лидера партии предлагался парадоксальный и именно поэтому сильный — Алексей Кудрин. У Суркова и Кудрина отношения всегда были весьма сложные. Сурков на многих совещаниях на протяжении десяти лет прямо винил министра финансов в том, что в богатеющей стране почему-то нет денег на строительство дорог, а Кудрин в свою очередь костерил отступления от демократии. Но было у них и много общего: оба они творцы одной вертикали. Как написал однажды Павловский, «философия Кудрина заключается в глубочайшем недоверии к человеку, и это то немногое, что объединяет его с Сурковым».

Партия Кудрина теоретически могла быть успешной не только из-за спроса на перемены и новые лица в политике, но и потому, что разделилась бы вертикаль власти. «Хозяин всех денег» Кудрин был чрезвычайно влиятелен не только в Москве, но и во всей толще региональной бюрократии. Однако именно это как раз и могло насторожить Путина: раскол элит — родовая травма новой России. Лидерство Прохорова в «Правом деле» погубили не столько интриги Суркова, как подозревал олигарх, обозвавший его «кукловодом», сколько спешка и нервы в условиях стремительного приближения к неизбежному кризису власти. И, конечно, надо всем этим витал страх — страх «отпустить систему» и отнять голоса у «Единой России».
Впрочем, рейтинг партии и сам упал, но по другим причинам. 2011 год породил новый феномен в выборной социологии: лидер «ЕР» Дмитрий Медведев вносил отрицательный вклад в рейтинг своей партии как «хромая утка» и полуотставленный президент. Никакой политический технолог и консультант не мог бы вразумительно объяснить народу рокировку Медведева и Путина. Даже Сурков. Лидеры страны, как мы сейчас понимаем, не лукавили, говоря про старые договоренности о передаче власти, хотя всеми подразумевалось, что могут возникнуть и какие-то новые обстоятельства. Но новые обстоятельства не могли возникнуть сами, а попытки усложнения системы тогда провалились.

Дивный новый мир

Интервью Минаеву о понимании «партии раздраженных городских сообществ» Владислав Сурков дал 5 декабря, то есть еще до массовых протестов. Он готовился — это видно и по быстро появившимся предложениям по выборам губернаторов, и по техничному введению в президентскую гонку «свежего кандидата», Михаила Прохорова.
«Дело в абсолютной реальности и естественности протеста. Лучшая часть нашего общества, вернее, наиболее продуктивная его часть требует уважения к себе». С этой фразой Суркова явно полемизирует в своей первой предвыборной статье Владимир Путин: «Сегодня говорят о разных формах обновления политического процесса. Но о чем предлагается договариваться? О том, как устроить власть? Передать ее “лучшим людям”? А дальше-то что? Что делать-то будем?» Редкий случай, когда внутренняя идейная полемика вылезла наружу.
На кого, собственно, опирается власть в России? На лояльных «дуболомов», на «питерских», на «лучших людей», на «страшный» народ, на «пациента» под ножом самоуверенных реформаторов? Еще до всяких протестов стало очевидно, что команда уже не сможет никого убедить в том, что знает все лучше всех. Не только политические проблемы, но и реформы, скажем, в медицине и образовании вызывают явное недоверие и протест. Общество в целом и профессиональные сообщества требуют, чтобы их допустили до участия в государственных делах.
— Задачи, которые стоят перед любым будущим правительством, если оно будет что-то значить, — это задачи, которые надо будет решать совместно с обществом, с профессиональными средами, с новым «креативным» или не «креативным» классом, но на равных, — считает Глеб Павловский.
Статью Дмитрия Медведева «Россия, вперед!» по большей части готовил Сурков, так что его новая должность — вице-премьера именно по этому направлению — неслучайна: отвечать за модернизацию в этом случае — значит буквально отвечать за свои слова. Это настоящая политическая позиция вместо роли техничного исполнителя и идеолога при политике. Тонкие политические технологии уже, похоже, не смогут заменить собственно политической деятельности.
В статье использованы материалы Wikileaks и свидетельства источников «РР», которые предпочли остаться неназванными.

Читать @Derzku

Злоба дня

Вице-премьер РФ Вячеслав Володин. © Алексей Никольский/РИА Новости

Уход Владислава Суркова ознаменовал окончание целой эпохи. И не только потому, что серый кардинал Кремля сменил внутреннюю политику на модернизацию и инновации. Переход Суркова, чье имя напрямую ассоциировалось с нынешней политической системой, в Белый дом совпал по времени с историческим этапом перемен в обществе. Перед новым куратором внутренней политики Вячеславом Володиным стоит непростая задача удержания внутриполитической ситуации в цивилизованном русле. Владимир Путин, для которого Володин является одним из ближайших людей, спешит сформировать свою будущую администрацию до конца президентских выборов. Центр принятия решений вновь переносится из Белого дома в Кремль.

Из влиятельного куратора внутренней политики, из «кукловода», по выражению Михаила Прохорова, — в вице-премьеры по модернизации. Модернизации, которая, как принято считать, в нашей стране осуществляется только на словах. Сурков пошел на понижение? С одной стороны — да. Владислав Юрьевич перестанет быть такой могущественной, почти мифической фигурой, какой был более десятка лет. Но вопрос в том, насколько сам Сурков хотел продолжать заниматься тем, чем занимался предыдущие годы. Источники «МК» говорят, что Владислав Юрьевич от кураторства внутренней политики давно устал, зато очень увлекся идеей строительства «Сколково» и хотел, чтобы будущая работа была связана именно с этим инновационно-модернизационным направлением. Таким образом, вице-премьер по модернизации — самое оно.

Тезис о том, что Суркова «все достало», кому-то может показаться фантастическим. Но в конце концов все мы люди. По информации «МК», 13 декабря Владислав Юрьевич отказался возглавить Администрацию Президента. Правда, неизвестно, давалась ли ему гарантия, что он останется в должности после выборов.

Комментируя в интервью «Интерфаксу» свой уход, Сурков со смехом сказал: «Стабилизация пожирает своих детей». Что ж, чувство юмора никогда не было чуждо недавнему серому кардиналу Кремля.

Сурков добавил, что не будет принимать участия в деятельности по разруливанию политической активности: «Слишком одиозен для прекрасного нового мира».

Похоже, Владислав Юрьевич ассоциирует себя с Дикарем — героем романа-антиутопии Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Действие происходит в вымышленном Мировом государстве, в эру стабильности. В стандартизованное общество Мирового государства попадает Дикарь. Попыткам приобщить себя к благам цивилизации не поддается. В итоге покидает общество, занимается самобичеванием, а в конце и вовсе заканчивает жизнь самоубийством.

Все же уход Суркова из администрации имеет более счастливый финал...

Насколько «одиозной для прекрасного нового мира» окажется команда Суркова — руководство Управления внутренней политики президента, одного из ключевых подразделений администрации? Источник в Кремле говорит, что в последние месяц-полтора в настроениях первых лиц УВП преобладало чемоданное. Но после известия об уходе Суркова был дан сигнал, что «пока никого трогать не будут». Источник, близкий к Белому дому, также считает, что кардинальные перестановки в Управлении внутренней политики до конца выборов вряд ли состоятся: «Володин — такой человек, для которого в первую очередь важен результат. Если он будет достигнут, значит, кардинальные отставки не понадобятся. Хотя, конечно, какие-то люди с Володиным, безусловно, придут».

Вячеслав Володин — это еще один весомый «фактор», сыгравший роль в «переводе» Суркова в Белый дом. С тех пор как Вячеслав Викторович стал главой аппарата правительства, кабмин во многом превратился в центр «рулежки» внутренней политикой. С приходом Володина в Белый дом «Единая Россия» (Вячеслав Викторович ранее был секретарем президиума генсовета «ЕР») получила прямой канал связи с ВВП. Володин плотно занимался созданием Народного фронта, курировал праймериз и формирование предвыборных списков «ЕР». Сейчас негласно занимается президентской кампанией Путина. И скорее именно в переходе Володина из аппарата правительства в Администрацию Президента — главная причина перестановок. Не Суркова нужно было перевести в кабмин до выборов. Нужно было до конца кампании перевести Володина в Кремль.

Владимир Путин заранее занимает командные высоты, расставляя своих людей в руководстве Администрации Президента. Кремль вновь становится центром принятия решений. Причем единственным.

К окончанию президентской кампании Володин и ранее назначенный главой Администрации Президента Сергей Иванов смогут полностью войти в курс своих новых обязанностей, и времени на раскачку им уже не понадобится. Если, конечно, не произойдет серьезных политических катаклизмов в стране...

У Володина нет такой репутации со знаком «минус», какая была в глазах оппозиции и либеральной части общества у Владислава Суркова. Репутации идеолога существующей политической системы, фигуры, с которой напрямую связывался процесс «закручивания гаек» и строительства «управляемой демократии». Но от этого задача, стоящая перед Володиным, не становится легче: не дать общественному протесту выплеснуться за цивилизованные рамки. Наладить диалог между властью и теми людьми, которые «разлюбили» ее. Вернее, разлюбили не абстрактную власть, а конкретного человека — премьер-министра. Удастся ли Володину реализовать важнейшую на сегодняшний день часть «плана Путина»?

Хотя вполне может оказаться, что от перемены мест слагаемых — рокировки Сурков—Володин — сумма в итоге не изменится. Ведь символ нынешней политической системы, Владимир Путин, намерен остаться. Вернее, вернуться в Кремль.

28 декабря 2011 г. 18:19

Дивный новый мир Вячеслава Володина Уход Владислава Суркова ознаменовал окончание целой эпохи. И не только потому, что серый кардинал Кремля сменил внутреннюю политику на модернизацию и инновации. Читать дальше...

Политтехнолог всея Руси.

Владислав Сурков — человек с тысячью лиц

Кремлевский виртуоз. Принято считать, что российскую политику создают серые кардиналы. Отечественными Ришелье в свое время называли и Бориса Березовского, и Александра Волошина. Но истинным мастером своего дела, великим и ужасным царедворцем, о могуществе которого слагают легенды и чье имя иные актеры кремлевской политической сцены боятся произносить вслух, за последние годы стал Владислав Юрьевич Сурков, 46-летний первый заместитель руководителя администрации Кремля. Одни называют его циничным интриганом, манипулятором, способным на самые грязные провокации. Другие считают талантливым креативщиком, умеющим не только генерировать блестящие идеи, но и успешно организовать процесс их реализации. Who is Mr. Surkov? — спрашивал The New Times

Сурков — человек закрытый, с кучей бесов. Он очень трудно выстраивает отношения с людьми, всегда старался быть или «над», или в худшем случае «под». Или хозяин, или раб» (Леонид Невзлин, экс-руководитель нефтяной компании ЮКОС).

«Слава был одним из лучших. Сильнейший ученик. Вел себя скромно, не обращал на себя внимания» (Лидия Знаменская, преподаватель математики в школе № 62 города Скопина).

«Это человек, у которого есть политическая концепция и философия, он реальный исполнитель, кто бы ни был его начальником» (Глеб Павловский, политолог).

«Я удивилась, когда он сказал о решении поступать в Московский институт стали и сплавов. У него же творческая душа — какие там сплавы! Но Слава сказал, что нужна конкретная специальность, чтобы помогать маме и семье» (Вера Рожко, преподаватель литературы в школе № 1 Скопина).

«Сурков — прирожденный манипулятор. Он делает примерно то же, что делали чекисты в 20–30-х годах. У каждого есть слабое место, за которое можно зацепить. Страх, жадность, личные пороки. Такой подход разрушает не только объект вербовки, но и самого вербующего» (Дмитрий Орешкин, политолог).

«Его щупальца, паутина, которой он оплел сегодняшний культурный и политический мир России, так или иначе касается каждого. Мало кто так активно, мощно и странно влияет на сегодняшний контекст» (Александр Проханов, писатель).

«У Суркова много масок» (Владимир Лукин, Уполномоченный по правам человека при президенте России).

The New Times искал эти маски: в городе Скопине, где вырос Сурков, у владельцев компаний, где он работал, у его друзей и врагов.

Капитальные достижения

Послужной список Владислава Суркова выглядит просто: банк МЕНАТЕП — Альфа-Банк — Кремль. Последнее десятилетие — вершина карьеры Суркова. В 2000-х именно он, бессменный замглавы президентской администрации (и при Путине, и при Медведеве), сформировал и контролирует внутреннюю политику страны. Он был проводником важнейших инициатив Владимира Путина, направленных на выстраивание вертикали власти, таких как ликвидация реальной многопартийности, отмена выборов глав регионов, тотальный контроль над прессой и телевидением. Рожденный Борисом Березовским политический блок «Единство» он превратил в главную партию страны «Единая Россия», которая пользуется поддержкой 45% россиян.
Он изобрел «суверенную демократию», он главный заказчик и цензор основных информационных и аналитических передач на главных телеканалах страны. До последнего времени руководители и главные редакторы ведущих СМИ каждый четверг собирались у Суркова на совещания-инструктажи в Кремле. И теперь им уже не надо «вводных»: они уже сами знают, что можно писать, кого показывать в эфире и сколько секунд, а кого — никогда. И именно этот человек в ближайший год будет делать нового (старого?) президента.

Что движет Сурковым? Идея, но чья, коли все, у кого он работал, говорят о нем как об абсолютно лояльном исполнителе («диктатор по отношению к подчиненным, лоялист — к начальникам», сказал один из тех, кто платил ему зарплату), и что это за идея? Жажда власти мальчика, из Богом и людьми забытого городка, из неполной семьи да еще с папой — «лицом кавказской национальности» репрессированного советской властью народа, который пробивался по жизни сам, карабкался как умел? Страсть к деньгам, как память молодого человека, мотавшегося по общагам, зарабатывавшего везде и чем придется и отчисленного из двух институтов? «Слава себя уважает: ему нельзя взять и занести миллион», — уверен один из источников The New Times, у которого Сурков работал в 90-е годы. «Сурков очень богатый человек: он заработал еще у Ходорковского и Фридмана, и он управляет «черной кассой» Кремля, — утверждает политик Борис Немцов. — Но для него власть на первом месте».

В детстве Слава был таким же, как все

Детство

Городок Скопин в Рязанской области, где учился и вырос Владислав Сурков, — местечко в 284 км от Москвы. Он с севера отрезан от внешнего мира шестиметровой железнодорожной насыпью, напоминающей крепостную стену. Через нее проложен узкий туннель, который местные называют просто — «труба». С других сторон граница города защищена древней засечной полосой. Внутри этой фортеции карта города расчерчена стандартным социалистическим набором улиц: Ленина, Карла Маркса, Орджоникидзе, Лермонтова, Комсомольская. Исторический центр — сплошь одно- и двухэтажные дома, замерзшие улицы и много брошенных зданий. Сбербанк, полузаброшенный кинотеатр с ЗАГСом на втором этаже, много автомастерских, кафе и продуктовый магазин «Колос», ювелирный «Царь Мидас». Живет здесь всего чуть больше 30 тысяч человек.

Как рассказали корреспондентам The New Times земляки матери Суркова, будущий теоретик суверенной демократии родился в 1964 году в городе Чаплыгин Липецкой области (70 км от Скопина). Его мать, Зоя Антоновна Суркова, окончив чаплыгинский пединститут, работала по распределению в Чечено-Ингушской АССР в сельской школе Дуба-Юрта. Вернулась на родину беременная, родила сына и опять уехала учительствовать. Славу воспитывали бабушка с дедушкой, у которых была пасека в деревне Солнцево Чаплыгинского района. «Я его помню хорошо, — вспоминает земляк матери Сергей Каверин. — Понятливый был, смышленый. Тракторист наш, когда я Владислава к нему приводил, говорил: «Какой парень! Этот будет какой-нибудь особый грамотный».

Зою Антоновну Суркову в Скопине вспоминают добрыми словами — она всегда была хорошей коллегой и педагогом

В Скопине мать с сыном жили скромно, помогал брат матери Иван, руководитель местного совхоза. Он и устроил сестре с племянником комнату в общежитии (учительском доме), а уже позже получили они и квартиру — короче, обычные проблемы матери-одиночки.

Впрочем, выходцы из села Дуба-Юрт утверждают, что Сурков родился именно в Чечне, в Шалинской районной больнице. И до пяти лет жил в Дуба-Юрте вместе с матерью и отцом, Андарбеком Данильбековичем Дудаевым, принадлежавшим к редкому горному тейпу зандаркъой. Отец и мать преподавали в одной школе. Но, как говорят дубаюртовцы, Андарбек бросил семью, уехал в Ленинград и в Чечню не вернулся. Так что пришлось матери и сыну возвращаться в Липецкую область. «О том, что Сурков чеченец, я узнал от него самого, когда мы с ним встретились на одном из приемов в Альфа-Банке много лет назад, — вспоминает член Совета Федерации, бывший советник президента Путина Асламбек Аслаханов. — Он представился и сказал, что его отцом был чеченец, которого он практически не помнит». Рассказывают, что в 90-х, работая в Альфа-Банке, Сурков иногда бравировал тем, что является, мол, родственником Джохара Дудаева и привлекал чеченскую диаспору для решения каких-то денежных споров. Короче, где бы он ни родился, в 1971 году маленький Слава поступил в первый класс школы-восьмилетки № 62 в городе Скопине, где его мать уже работала учителем ИЗО и географии.

Школа

Свежевыкрашенный зеленый фасад школы № 5 (бывшая 62-я) резко выделяется на фоне тусклого Скопина. В продолговатом одноэтажном строении угадываются черты бывшего вокзала. Внутри хорошо отремонтированные коридоры, стены увешаны детскими картинками и информационными плакатами. На одном из стендов — «Гордость школы» — фотография и биография первого заместителя руководителя администрации президента Владислава Суркова. И немудрено: как здесь говорят, именно благодаря ему школа получила 9 млн рублей на полную реставрацию и ремонт.

Выпускной 10 А в 1981 году. Владислав Сурков улыбается — впереди большой путь

Учителя охотно вспоминают мать Суркова: писала стихи и сценарии, ставила танцы, заменяла учителя истории, вязала, шила, воспитывала двоих детей. «Трудолюбивая и порядочная русская женщина, — подчеркнула учительница химии Валентина Андросова. — Это она и передала своим детям». Зоя Суркова/Подсветова (фамилия второго мужа) проработала здесь 25 лет и до сих пор регулярно шлет в школу письма, звонит, присылает свои картины. Сейчас десятки этих картин, на которых изображены корзинки с цветами и ночные небеса, развешаны в актовом зале. В кабинете директора хранится самостоятельно изданный Сурковыми 230-страничный сборник стихов Зои Антоновны «Мечты и надежды» с дарственной надписью. Под стихами указаны места их написания: Москва, Скопин, Дуба-Юрт, Успенское, Воскресенск, Москва «Аэропорт».

О школьнике Славе говорят как о «первом ученике»: прилежный, талантливый, внимательный, играл на баяне, строил железнодорожные модели, был авторитетом в классе, не грубил, обладал уникальной работоспособностью, девушкам нравился, умел дружить, рассказывает Лидия Знаменская, преподававшая Суркову математику. Директор школы Михаил Сивцов отмечает, что и в юные годы Сурков подавал признаки лидерства: собрал любительскую команду по хоккею и сказал как-то маме, «мол, ребята за него в огонь пойдут».

Чтобы поговорить с учителями, корреспондентам The New Times пришлось получить разрешение в городской администрации, у некоего Николая Анашкина, который раньше здесь был управделами, а сейчас названия его должности нет: по его словам, он просто «решает вопросы». Чиновник дал «добро», пожелал всяческих успехов и попросил не писать, что Сурков — чеченец.

После окончания восьми классов с отличием будущий кремлевский идеолог перешел в школу № 1, которая находится в самом центре Скопина. Школа, кстати, теперь тоже отремонтирована.

В школе Сурков был красавец и поэт

Как вспоминают однокашники Суркова, «Славка считался красавцем, за ним постоянно гонялись поклонницы». Он увлекался музыкой, слушал Pink Floyd и Deep Purple, старался хорошо и модно выглядеть, носил вельветовые джинсы, писал много стихов и рассказов. По воспоминаниям учительницы литературы Веры Петровны Рожко, держался сдержанно, а выглядел взрослее прочих. Впрочем, его компанию из троих ребят сейчас вспоминают как «веселых хулиганских шалопаев». Был ироничным, любил пошутить. Человек, который создал движение «Наши», в молодости с юмором относился к комсомольским собраниям и однажды за это, по жалобе комсорга, был вызван к директору. Писал отличные сочинения: их зачитывали в учительской. Прочитал почти всего Достоевского: «Наверное, его привлекло то, что у Достоевского все герои с надрывом, совершенно ему противоположные», — говорит Вера Петровна. Она до сих пор держит у себя дома в синей папочке пожелтевшую от времени ветхую тетрадку с сочинениями Суркова, к которой она относится почти с религиозным трепетом — неохотно показывает, не выпуская из рук, и не разрешает фотографировать: «Только с его разрешения». Высокий, плотный почерк, аккуратное письмо, кое-где проскакивает ирония: «Маяковский писал: «И жизнь хороша и жить хорошо», правда, через несколько лет он, несмотря на это, застрелился». Или вот в сочинении о Есенине: «Есенин пишет, что ничего в прошлом ему не жаль, но ясно, что что-то в жизни его не удовлетворяет. Может, надо было быть в жизни поубежденнее, поточнее определиться?» — с юношеской легкостью судит будущий автор «Околоноля»: ход и наличие мыслей, как говорится, налицо. «Квазироман, кукла, чучело. Фикция» — написано в предваряющем тексте ко второму изданию «Околоноля».

Наталья Еганова — школьная подруга Владислава Суркова

Первая любовь

В школе № 1 Сурков, как тогда говорили, «ходил» с девушкой Натальей Егановой, которая училась на класс младше его. Скопин — город маленький, об этих отношениях все знали. «Красивая любовь была», — вспоминает Екатерина Тихонова, бывшая в те годы пионервожатой. Сейчас Наталья носит фамилию Римская, работает редактором на местном телевидении, а ее отец — мэр города на втором сроке. Про бывшего ухажера говорит неохотно, но явно дает понять: есть что рассказать. «Жизнь у него была совсем непростая, я рада, что он выбился, хотя и не очень разделяю ситуацию в стране».

Молодых людей связала музыка: Наталья играла на расстроенном пианино и пела «Есть в графском парке черный пруд // там лилии цветут», будущий кремлевский идеолог подпевал, писал стихи и красивые письма. «Ходили в кинотеатры и на вечера. Нами весь город любовался», — вспоминает Римская.

Едва Сурков окончил среднюю школу (на пятерки, всего три четверки: за труд, физкультуру и черчение) — они расстались. Он отправился покорять Москву, поступать в Институт стали и сплавов. В Скопине у Суркова остались только сестра матери Надежда и ее муж Михаил Яшкин, бывший военный. Они живут в скромной деревянной избе и заметно нервничают, разговаривая с корреспондентами. Переживают, как бы не повредить карьере племянника. Родственники им гордятся: «Мы его изменения видим по телевизору — возмужал сильно, солидно выглядит, всего сам добился». На столе у Яшкиных лежит книга «Владислав Сурков. Тексты 97–07». Эту книгу в Скопине ценят. В городе есть политический клуб «Ориентир», книга Суркова — и там один из культовых объектов. Заседание клуба происходит раз в месяц, на этих собраниях обсуждаются различные общественно-политические вопросы. Заветная мечта клуба — позвать Владислава Суркова на одну из таких встреч.

Университеты

В 1981 году Владислав Сурков поступил в МИСиС на факультет черных металлов и сплавов. Его сокурсники вспоминают, что на летние каникулы он ездил к родственникам в Чечню. На металлурга он проучился неполных два года. По словам одного из сокурсников, Сурков вылетел, потому что не технарь, довольно часто прогуливал занятия и вообще был хиппи. 2 июня 1983 года он подал заявление об отчислении по собственному желанию «в связи с затруднительными семейными обстоятельствами». В заявлении указал, что мать и сестра находятся на его иждивении, так как отец с ними не живет. Приказ об отчислении был подписан, и Сурков отправился служить в Советскую армию. Через 20 лет он напишет в песне для группы «Агата Кристи»: «Я буду, как ты // Ты будешь, как он // Мы будем, как все». Согласно официальной биографии первого замглавы администрации президента, долг Родине он отдавал в артиллерийской части Южной группы войск, базировавшейся в Венгрии. Правда, в 2006 году тогдашний министр обороны Сергей Иванов сообщил программе «Вести», что Сурков на самом деле служил срочную в спецназе ГРУ. Сам Владислав Юрьевич этого не подтвердил и не опроверг. Хотя мог бы: The New Times направил официальный запрос об интервью, но ответа до сих пор не получил.

Демобилизовавшись, наш герой в 1986 году поступил в Московский институт культуры («Кулек») на режиссерско-актерский факультет. Но после первого курса его отчислили. Об этой странице в жизни Суркова наотрез отказываются говорить и его сокурсники, и его преподаватели. Официальная версия: ушел из института по «семейным обстоятельствам». Неофициальная — отчислили за драку в общежитии. «Слава вернулся из армии, и, видимо, это наложило на него отпечаток, — рассказала The New Times одна из выпускниц Московского института культуры. — Тот парень, которого он избил, был противником службы в армии, и они жестоко поспорили. Кончилось дракой, вызвали милицию. Одна из педагогов пошла в деканат: такой случай был неординарным для факультета, и Славу отчислили».

Как вспоминает еще один его однокурсник, Сурков был очень противоречивым человеком: увлекался контркультурой, любил абстракционистов, Кандинского, но утверждал, что все должны есть одну и ту же колбасу и жить общей судьбой. При этом актерское амплуа у него было скорее героическое. Стремление обеспечить согражданам одну и ту же колбасу у Владислава Суркова с годами только окрепло, впрочем, и контркультурой он изредка балуется. «Время угрюмое, кончились праздники, мир и покой. // Ломятся в дверь эти черные всадники. Это за мной», — поет «Агата Кристи» песню на слова бывшего студента «Кулька». Больше в институты Сурков не поступал. А в конце 90-х годов неожиданно стал обладателем диплома Международного университета в Москве: «Купили для солидности», — сказал The New Times один из бывших сотрудников ЮКОСа.

Лихие 90-е

Неизвестно, как сложилась бы судьба Суркова, если бы в конце 80-х годов он вместе с бывшим однокурсником Александром Косьяненко не стал заниматься рукопашным боем у тренера Тадеуша Касьянова, у которого занимался и Михаил Ходорковский. «Слава появился у нас в 1989 году. В тот момент мы почувствовали, что нужны охранники, и Тадеуш порекомендовал Ходорковскому этих двух ребят, — вспоминает Леонид Невзлин, в начале 90-х — один из директоров банка МЕНАТЕП. — Ребята оказались толковые, а охрана оказалась не так нужна, и Ходорковский взялся за выращивание талантов».

Невзлин вспоминает, что в ту пору Сурков был «стеснительным интеллигентным парнем, который смущался и краснел». «Быстро раскрылись его способности в области рекламы и вообще креатива, — продолжает Невзлин. — Он не только придумывал идеи, но и умел их проталкивать. Пробил рекламу логотипа банка на программе «Время» на Первом канале. До нас там красовался логотип итальянской фирмы «Оливетти». Он умел убеждать в своей правоте. Плакаты на дорогах, разрисованные троллейбусы с логотипами, статьи в газетах, интервью топ-менеджеров — это все его деятельность».

Меньше чем за десять лет Сурков дорос до должности вице-президента, начальника департамента по связям с государственными организациями компании ЗАО «Роспром» и стал членом совета директоров банка МЕНАТЕП.

Менатеповцы вспоминают и о слабостях Суркова: мог уйти в загул до потери чувств, не знал меры, приходилось вытаскивать его из милиции, из больницы, дрался с сослуживцами, бывал вспыльчив до жестокости.

В 1996 году Сурков ушел из МЕНАТЕПА: его больше не устраивало положение просто наемного менеджера, его цель была — стать партнером и получить долю акций. Но менатеповцы не захотели его принять. «Мы обсуждали это в своем узком кругу и не хотели этого, — объясняет Невзлин. — Мы ему доверяли, он многое знал, участвовал в самых чувствительных проектах. Но партнерство — это следующий уровень доверия, это как близкая дружба. А другом он не был». Впрочем, Невзлин уверен: Сурков не в обиде. «В бизнесе он мог стать вторым или третьим партнером, но то, чего добился сегодня, — гораздо выше. Политический менеджер всея Руси — это звание».

На пути в Кремль

Из одного банка Сурков перешел в другой — в Альфа-Банк: с его главой и основателем Михаилом Фридманом они учились вместе в Институте стали и сплавов, хотя и на разных факультетах. В конце 90-х Сурков считался одним из самых эффективных российских лоббистов. Эта репутация обеспечила ему не только должность первого заместителя председателя совета Альфа-Банка, но и в скором времени — место первого заместителя гендиректора и директора по связям с общественностью ОРТ (ныне Первый канал). «Там Сурков познакомился со всеми важными игроками политического поля, — вспоминает один из людей, знавший его с 1992 года. — Поначалу Сурков в этой «труппе», где были Березовский, Волошин, Абрамович, Юмашева, был никто, но постепенно его способности стали ценить». Борис Березовский, владелец крупнейшего пакета акций ОРТ в конце 90-х, рассказал The New Times, что Сурков был «хорошим, даже отличным исполнителем, работал на нас с Бадри в ОРТ и на меня в СНГ»

И уже в 1999 году Владислав Сурков оказался в администрации президента. На должность своего помощника его позвал глава администрации Александр Волошин. «Он тогда отличался от всех остальных крайне небюрократическим видом, был похож скорее на дизайнера, чем на чиновника, — говорит политолог Глеб Павловский. — У него много ярких качеств. Он всегда сам определял идею и концепцию самой работы, сам придумывал элегантные решения». Один из пиарщиков, хорошо знавший Суркова в конце 90-х годов, говорит, что тот «не понимал, что такое договариваться, и привнес в политику методы, которыми успешно пользовался в бизнесе. Этих методов было два, и оба простые и эффективные: либо человека надо сломать, либо купить. Сразу деньги в конверте — и все».

Мечты сбываются

В августе 1999 года Владислав Сурков стал заместителем главы администрации президента. В это же время на политический Олимп взлетел и Владимир Путин. Как так, столь удачно для обоих и чуть менее удачно для страны, совпало? Борис Березовский утверждает, что «не играл никакой роли в продвижении Суркова в Кремль: насколько мне известно, его лоббировала «Альфа»».

Владислав Сурков всегда лоялен к своим начальникам, хотя, как говорят, считает себя умнее и лучше их. 

Фото 2005 года 

В любом случае с этого момента началось превращение Суркова в того, кто он есть сейчас, — главного кремлевского идеологического манипулятора. «Слава, что называется, принимает форму сосуда, — говорит Борис Немцов. — С Ельциным он был демократом, а с Путиным он стал автократом. У него есть своя система, которая отражает точку зрения начальства».

О новом Суркове говорить в открытую боятся почти все, кто с ним соприкасался в бизнесе и политике и до сих пор от него зависят. Ссориться не хотят: отмечают, что он злопамятный и жесткий, не дай Бог стать его врагом. Если кто-то когда-то его в чем-то обидел, он может крепко насолить человеку.

С разными людьми разговаривает по-разному. На кого-то может кричать и материться, меняет интонации. С кем-то будет говорить мягко, обволакивать, спокойно и с улыбкой, как будто с ленцой. Рассказывают, что может заказать журналисту статью о каком-то оппозиционере, но если имярек откажется написать слишком «грязно», согласится на более цивильный вариант, лишь бы публикация появилась. Другие утверждают, что в методах он не стесняется. Борис Немцов, например, уверен, что его арест на 10 суток 31 декабря 2010 года и все последующие провокации в отношении него были санкционированы Сурковым. «Митинги 31-го числа, провокации — по этим вопросам московские милицейские генералы подчиняются Суркову. Я не думаю, что он давал команду подсаживать ко мне в камеру туберкулезного больного, но вот то, что моим сокамерникам предлагали $3 тыс. за то, что расскажут, как меня якобы насиловали, — он на это давал «добро», — сказал Борис Немцов The New Times.

И противники, и сторонники Суркова, знавшие его в 90-х или столкнувшиеся с ним в 2000-х, сходятся в одном: он очень изобретателен в интригах, по-настоящему в этом креативен.

Богатство или власть?

Согласно официальной налоговой декларации Владислав Сурков за 2009 год заработал 6 млн 325 тыс. 286 рублей. Жилой недвижимостью он не владеет. Землей тоже. За ним числится одна квартира — 59,4 кв. м.

Люди, хорошо знавшие Суркова в 90-х, рассказали The New Times, что уже тогда он щеголял золотыми кредитками, что по тем временам было редкостью. Впрочем, данных о банковских счетах Суркова в официальной декларации нет.

Зато есть сведения о доходах его нынешней жены Натальи Дубовицкой. За 2010 год она заработала 56,4 млн рублей. Известно, что в 2006 году Дубовицкой принадлежало 18,47% ОАО «Ибредькрахмалпатока», которое занимается выпуском патоки и крахмала, а также 16,1% ОАО «Партнер-Гарант». В свободное от бизнеса время она родила Владиславу Юрьевичу троих детей. Сурков также воспитывает сына своей первой жены Юлии Вишневской, создательницы музея уникальных кукол, которая с 2004 года живет в Лондоне.

«Сурков отличается от коррупционеров: не пытается набивать карманы», — говорит Борис Немцов. «Для Суркова важны деньги, — возражает политолог Станислав Белковский, — и ему тоже «заносят». Он работает с теми людьми, для которых деньги являются главной ценностью. Остальные люди его смущают или раздражают. Главная его человеческая трагедия в том, что по меркам системы он небогат. Абрамович и Тимченко гораздо богаче его».

Референтная группа

Близко знающие Суркова люди отмечают, что у него есть свой кодекс чести. Условно говоря: семья, дети, друзья, которым ты, поднявшись наверх, должен помогать. Рассказывают, что в сентябре 2009 года близнецов Михаила Ходорковского Илью и Глеба отказались принять в одну из школ Москвы. Позвонили Суркову и тот пристроил мальчиков в хорошую школу. Как сочетается этот вполне понятный поступок с письмом против Ходорковского членов «Единой России» (которую курирует и наставляет на семинарах именно Владислав Сурков) или арестом Немцова на десять суток в новогоднюю ночь?

«Сурков сам для себя хочет казаться порядочным человеком, — говорит один крупный бизнесмен на условиях анонимности. — У него есть референтная группа, и ему хочется, чтобы она не считала его плохим». Правда, добавил: «Но с Немцовым он переступил черту».

Глава «Евросети» Евгений Чичваркин считает Суркова гениальным человеком. В московских бизнес-кругах упорно ходит слух, что именно Сурков остановил «охоту» на Чичваркина. Присяжные оправдали сотрудников «Евросети», и Верховный суд утвердил этот приговор. Дело против Чичваркина было закрыто. «По интеллекту он превосходит всех, кого я когда-либо видел из тех, кто состоит на госслужбе, — сказал бывший владелец «Евросети» The New Times. — Когда мне кто-то сказал, что одна из ветвей власти им недовольна и может так получиться, что он уйдет, я расстроился. Сурков — это штурман, выравнивающий самолет, который летит сквозь грозу на гору. Он делает все, чтобы этот самолет не упал».

Сурков, впрочем, не всегда «выравнивает тонко и аккуратно». Искусствовед Андрей Ерофеев рассказал: его брат писатель Виктор Ерофеев и галерист Марат Гельман с разницей в один час, не сговариваясь, ходили к Суркову просить, чтобы уголовное дело о выставке, как абсолютно абсурдное и наносящее урон имиджу страны, было закрыто. «Сурков их внимательно выслушивал, говорил, что ничего не знает об этой истории, разглядывал картинки и обещал помочь. Дело не закрыли, и вместо одного прокурора у меня на суде их оказалось целых два».

Чужой

В последнее время первый замглавы администрации стал больше появляться на публике. Он ходит на выставки в модную галерею «Гараж», в клуб «Цвет ночи», где собирается модная и богатая тусовка. Он опубликовал в журнале «Русский Пионер» две искусствоведческие колонки. Первая — об испанском художнике-сюрреалисте Хоане Миро, книжка о котором случайно попалась Суркову-школьнику в Скопинской библиотеке. Вторая — о модном российском художнике Николае Полисском. «Быть непонятым — трагедия для художника, — пишет первый замглавы президентской администрации. — Быть понятым — простое человеческое счастье. Быть понятым неверно — привилегия гения».

Драма Суркова, считают знающие люди, в том, что он амбициозен и честолюбив, мнит себя умнее, лучше многих, в том числе и своих начальников, но всегда — на вторых ролях. «Путин понимает, что Сурков способен на очень многое, и поэтому всегда ставит над ним человека менее креативного, но зато более лояльного. Чтобы не было соблазна начать самостоятельную игру. Тем более Сурков — «чужой». Не из кооператива «Озеро», — считает политолог Дмитрий Орешкин.

«Я заметил, что ему очень трудно любить тех людей, которым он подчиняется, — говорит Невзлин. — Но он каким-то образом научился с собой справляться». «Сурков — исполнитель, — убежден источник The New Times, хорошо знавший Суркова по бизнесу. — Он всегда будет работать на хозяина». «Закомплексованное чмо. Когда не исполняет, а пытается рулить, — предельно резок и презрителен Березовский. — Поэтому неинтересен».

Свой роман, а теперь спектакль, который играют на первой сцене страны, Владислав Сурков назвал «Околоноля»: как читать — «около ноля», в смысле около «нолей» — это о стране? о людях, которыми вертит, которых ломает и покупает? о начальниках? или о себе: «Я не ноль»?

В подготовке материала принимал участие

Егор Мостовщиков